Оказывается, документы времён Великой Отечественной войны могут открыть новые грани семейной истории.
Скромный воинВладику было 10 лет, когда не стало дедушки – Ивана Иосифовича Лавриненко . Что мог понимать мальчишка о тяжести пройденной дедом войны? Жалеет, что был тогда слишком мал. А сейчас нет машины времени, чтобы вернуться в прошлое и расспросить…
«Он даже моему отцу не всё рассказал, – вспоминает Владислав Лавриненко . – Когда я был маленьким, мы часто вместе ходили за хлебом. В деревенском магазине сделали отдельное окно для участников Великой Отечественной войны: фронтовикам хлеб и другие продукты выдавали по льготам и без очереди. Однажды я спросил: «Деда, а ты почему не подходишь туда?» А он только улыбнулся и отмахнулся».
Как складывалась жизнь Ивана Иосифовича, его внук заинтересовался уже в сознательном возрасте. Кое‑что рассказали родители. Что дед родом из запорожских казаков. Что после революции семья переехала и осела в Скородном.
«До войны дед сильно застудил правую руку, и она плохо его слушалась. Когда в 1941-м отправился добровольцем на фронт, стало понятно: годного стрелка из него не выйдет. Назначили ездовым: доставлял боеприпасы и продовольствие на передовую», – добавляет Владислав.
Свидетельство об освобождении от воинской службы Ивана Лавриненко От полка до тулупаБлагодаря сохранившемуся свидетельству об освобождении от воинской службы Владислав узнал, что дед служил в 189-м стрелковом полку. Начал искать информацию. Повезло, когда открыли доступ к архиву Минобороны.
«Узнал, что в составе 40-й армии дедушка попал в окружение и получил первое ранение. Когда удалось выбраться, его доставили в госпиталь. А после выздоровления перекинули на Сталинградский фронт. Здесь уже было второе тяжёлое ранение – в ногу. И снова госпиталь. Из рассказов отца знаю, что Ивану Иосифовичу повезло: попался опытный врач, настоявший на том, чтобы ногу прооперировать, а не ампутировать. Хотя до конца её подвижность восстановить не смогли. После этого Ивана Иосифовича комиссовали, где‑то в ноябре 1942-го».
Но между выздоровлением и возвращением в родное село был ещё один случай. И узнали о нём тоже благодаря поискам по документу.
«По дороге домой в районе Корочи дедушка с товарищем попали в окружение немцев: там был временный пункт для передачи военнопленных в Курск. Около четырёх месяцев провели в лагере, пока не началось освобождение области. Повезло, не успели их фашисты переправить, – рассказывает внук солдата. – После расследований дедушка вернулся в Скородное. Работал в колхозе до самой пенсии – землемером, заведующим током. И продолжил дело, которым до войны занимался, – шил тулупы. Они на всю область славились…»
Хлеб для солдатПожелтевший военный билет – чуть ли не единственный источник скудных данных о прадеде Владислава по материнской линии – Якове Прокофьевиче Богомолове .
В графе «военно-учётная специальность» написано «хлебопёк». Непривычный слуху род занятий на фронте легко объяснить по тому же документу. На момент призыва Якову Прокофьевичу был уже 51 год. В мирное время он трудился землепашцем. Наверняка поэтому, учитывая возраст и опыт, Богомолова определили на службу в полк хозяйственного назначения – обеспечивать солдат свежим хлебом.
«В основном больше говорят о тех, кто на передовой. Мы привыкли к этому. Но если поискать списки военно-учётных специальностей Красной армии, то можно увидеть: тех, кто выполнял хозяйственную работу, занимался строительством и поставками, чтобы бойцы были одеты и накормлены, было много», – рассуждает лебединец.
О бравом зенитчике, а затем бригадире каменщиков Павле Курчине не раз писали в газетах Бравый зенитчикВ комоде среди удостоверений о наградах, фотографий и газетных вырезок у четы Лавриненко хранится ещё один важный документ – справка о ранении Павла Даниловича Курчина . Это дедушка жены Владислава – Ольги.
«Он родился в селе Тёплый Колодезь. Но забирали на службу из Луганска, тогда – Ворошиловграда, куда уехал в поисках работы. Там у молодого солдата уже была семья, маленькая дочка – моя тётя. Отправились в разные стороны: он – на фронт, а жена с ребёнком – пешком к его родителям», – говорит Ольга.
С первых дней Павел Данилович попал в пекло: под Миллерово после неравного боя с немцами оказался в плену, но быстро бежал. В военкомате родного села его восстановили и снова отправили на фронт. Служил зенитчиком в 800-м артиллерийском полку. Благодаря справке и сайту «Память народа» родные теперь знают, что в 1944-м Курчина представили к медали «За отвагу» за сбитый вражеский самолёт – ночью, при плохой погоде, ориентируясь лишь на звук.
Войну он завершил в Югославии. И там получил единственное ранение, в результате чего развилась контузия – об этом и написано в справке. До конца жизни Павел Данилович плохо различал запахи. Но он сам и родные считали, что это меньшее из зол, которое могла принести война.
На передовой мир защищал, а после – восстанавливал: стал бригадиром каменщиков управления капитального строительства комбината «КМАруда». И приложил руку к возведению многих зданий в Губкине: школы, филиала института горного дела, корпуса больницы, кинотеатра, жилых домов…
Супруги Лавриненко продолжают поиск сведений о фронтовой жизни родных. Надеются однажды получить доступ и к информации о военных госпиталях в архивах Санкт-Петербурга. Обо всём, что знают и нашли, рассказали сыну Кириллу .
Регулярно выезжают в места, где шли боевые действия Великой Отечественной, есть музеи и мемориалы. Недавно были во Ржеве.
А старые военные документы хранят как семейные реликвии, потому что память о тех днях не должна угаснуть.
Евгения Шехирева
Фото Александра Белашова и из семейного архива Владислава Лавриненко
